Психологическая помощь онлайн
Написать нам
Заказать звонок

18 апреля 2022

12320
Автор статьи
Полина
Гавердовская Полина

Основатель и супервизор Gaverdovskaya Studio, ведущий тренер МГИ, сертифицированный медиатор АКПП

Если рассматривать злость как непригодившийся импульс, неизрасходованную энергию (чем она и является), то ясно, что у импульса есть некий путь, который он должен проделать, и всякий раз проделывает, вне зависимости от того, сопровождает его на этом пути сознание или нет. Куда направляется злость, вариантов, в общем, немного: либо на реализацию импульса вовне, либо на реализацию импульса… но уже вовнутрь. Я говорю в том числе об аутоагрессии.

С тех времен, когда творил создатель гештальт-терапии Фритц Перлз, прошло много десятков лет. Гештальттерапия (а я отношу себя именно к этому направлению психотерапии) с тех пор сильно изменилась, повзрослела и усложнилась. Многое пересмотрено. Но кое-какое удачное наследие Перлз нам оставил, и конкретно сейчас я имею в виду метафору под названием “ретрофлексия”. Перлз по образованию был врачом, поэтому, вероятно, ему пришла на ум такая параллель между остановленным телесным импульсом и явлением под названием “ретрофлексия”. Ретрофлексия матки — (retroflexio uteri; ретро + лат. flexio сгибание, изгиб; син. загиб матки кзади).

Перлз имел в виду, что импульс (как ментальный, так и телесный) первоначально всегда направлен вовне, в мир, но, не встречая достаточной поддержки или же встречая остановку (и внутри, и снаружи) он поворачивает на 180 градусов и возвращается обратно к автору. Возбуждение гасится внутри нас.

Ретрофлексия — не такая простая тема, как кажется. Психика рождает очень много импульсов, и если ее внимательно слушать, можно поразиться их многообразию. Студенты Гештальт Института, обучающиеся на моих программах, а также клиенты, находящиеся в терапии давно, могли бы рассказать, как разнообразна стала их чувствительность после многолетнего тренинга, и какое большое количество мимолетных ощущений, оказывается, возникает в ткани сознания постоянно. Понятное дело, что многое приходится останавливать! Причем, основной поток импульсов и вовсе проходит “под радарами” сознания, никакое решение об остановке никто не успевает принять, импульсы просто тонут где-то там, в темной воде бессознательного.

Это совершенно нормально. Если бы каждый импульс развивался до реализации, мы вели бы себя хаотично и не были бы способны осуществлять сколько-нибудь целенаправленное поведение. Более того, многие сильные импульсы также необходимо тормозить и отсрочивать. Именно так мы получаем возможность планировать и действовать, исходя из задуманного. Мы жертвуем одним ради другого, в соответствии нашими с приоритетами.

Напомню так называемый Стэнфордский зефирный эксперимент — серию исследований отсроченного удовольствия, проведённую в конце 1960-х и начале 1970-х годов под руководством психолога Уолтера Мишеля. Мишель предлагал детям выбор между одним небольшим вознаграждением (зефир или печенье), предоставляемым немедленно, и увеличением награды вдвое, если они смогут терпеливо ждать её в течение 15 минут. Позднее выяснилось, что у детей, которые были в состоянии дождаться увеличенной награды, как правило, жизнь складывалась более благополучно.

То есть, останавливать себя, ждать, воздерживаться от чего-то желанного ради важной цели — необходимый навык, позволяющий нам оставаться социальными существами. Иногда мы готовимся долгие месяцы, чтобы совершить восхождение на вершину. Иногда — ждем целые годы, чтобы высказаться. В конце концов, именно ретрофлексии стоит сказать спасибо за то, что мы говорим слегка сдавленным голосом с теми, кто нам неприятен, а не лезем в драку, а также за то, что мы просто-напросто умеем, простите, терпеть до туалета.

Да, вы уже догадались, что аутоагрессия — технически частный случай ретрофлексии. Но вот польза ее уже сомнительна, разберемся.

Дом, в котором я живу в Москве, стоит на Т-образном перекрестке. В районе горизонтальной “перекладины” движение более оживленное, и с обеих сторон есть “зебры” и знаки пешеходных переходов. Но когда я выхожу из дома, то оказываюсь в районе “опоры” этой буквы Т, и мне, конечно, всегда лень идти куда-то там до “зебры”. В моем переулке движение гораздо более вялое, и я всегда перехожу улицу в неположенном месте, как и многие мои соседи. Риск? Ну, есть какой-то, но минимальный. Аутоагрессивно ли это? Не думаю. Скорее, некоторая расчетливая дерзость, не более.

Но однажды я выбежала из дома жарким осенним вечером, и пары секунд на улице мне хватило, чтобы почувствовать, что худи поверх футболки — на мне лишняя. Я принялась стаскивать с себя худи через голову. И поняла, что делаю что-то не то, лишь обнаружив себя переходящей улицу, то есть — в своем излюбленном неположенном месте, с худи на голове.

Я вернула худи назад, добежала до противоположного края трассы и крепко задумалась. В тот период жизни я и правда была хронически недовольна собой по нескольким объективным причинам. Мне нужно было принять серию решений, и ни одно из них мне не нравилось. Но эпизод с худи стал для меня откровением: до этого момента я не осознавала, что порой ненавижу себя до такой степени, что даже готова себя убить.

Аутоагрессивное поведение свойственно многим и нередко появляется в самые тёмные периоды нашей жизни. Это могут быть отдельные эпизоды или целые полосы самосаботажа. Но главное, что важно помнить про аутоагрессию: чаще всего она неосознаваема. Если, конечно, речь не идет о самоповреждениях или суицидальном поведении. Аутоагрессия может здорово портить жизнь, будучи совершенно незамеченной автором. Как это может выглядеть?

— вы теряете нужные и любимые вещи

— вы опаздываете на важные для вас мероприятия, пропускаете или забываете необходимое

— чаще обычного ударяетесь, падаете, обжигаетесь, обливаетесь, режетесь (случайно)

— не следуете намеченному плану, хотя сами его составили

— не делаете что-то необходимое: не лечитесь, не следите за собой

— отказываете себе без ясной причины в чем-то, чего хотите и что можете себе позволить

— наносите себе самоповреждения или делаете опасные вещи для жизни

Оговорюсь, что самоповреждения — отдельная тема, подробное рассмотрение которой не входит в мои планы. При определенных ментальных страданиях люди могут наносить себе самоповреждения, чтобы, например, почувствовать себя более живыми или отвлечь себя от еще более сильной душевной боли. Это не отменяет их агрессивности, но является другой темой. Когда я говорю о самоповреждениях, я имею в виду вещи вроде расчесов, ненамеренных царапин и оторванных с мясом “заусенец”, не более.

Чем можно себе помочь, если вы замечаете у себя аутоагрессивное поведение? Главное — признать его. Когда вы обращаете на что-то внимание и признаетесь себе, что это есть, оно перестаёт влиять на вашу жизнь исподволь и теряет добрую половину своей власти. Найдите время без других дел и место, где вам комфортно, безопасно и никто вас не потревожит. Устройтесь там и спросите себя:

— есть ли что-то, чего я не могу себе простить?

— угрожает ли мне что-то, о чем я стараюсь не думать?

— за что я мог бы себя стыдить или наказывать?

— чем я недоволен, что мне нужно пересмотреть в жизни?

— есть ли недавние решения или поступки, которые расстраивают или тревожат меня?

— что за события (с момента появления тревожного поведения) сделали меня несчастным?

— есть ли что-то, что я не так давно безвозвратно потерял? нужно ли мне горевать о чем-то, что я стараюсь игнорировать?

Этот список далеко не полный, но хорошо видно, что вопросы имеют своей целью извлечение тайного психического материала на свет. Чтобы дальше с этим вы бы уже могли иметь дело лицом к лицу. Тогда появляются шансы превратить аутоагрессию в прямую злость на невзгоды, печаль потери, сожаления о несбывшемся или в конструктивный пересмотр неработающих жизненных стратегий. Согласитесь, все это гораздо лучше, чем бросаться под колёса проезжающего транспорта с худе на голове.

Избранные видео-лекции Полины Гавердовской. Спецкурс по работе с созависимостью

Новый вебинар Полины Гавердовской о том, как связаны созависимость и злость в терапии

 

Наша команда – это создатель проекта, психолог, супервизор, тренер МГИ Полина Гавердовская, а также –  коллеги и единомышленники. 

За годы работы в психотерапии и преподавания студентам гештальт-терапии и психодрамы мы обучили и выпустили десятки специалистов по работе в этих методах. Мы подготовили десятки интенсивных обучающих программ. Мы дали сотни часов супервизии нашим студентам. Мы сами провели тысячи часов, обучаясь этим методам у наших соотечественников и зарубежных коллег. Мы непрерывно повышаем свою квалификацию. Мы провели тысячи часов с нашими клиентами, обсуждая самые разные вопросы: от секса до смерти и от бытовых семейных ссор до всеобщего мирового кризиса.

Одна из основных наших ценностей – высокий профессионализм. Мы непрерывно учимся и строго придерживаемся профессиональных и этических рамок в нашей работе. Мы все работаем под супервизией.

© 2024 Gaverdovskaya Studio. Все права защищены © 2024 Gaverdovskaya Studio.