Взрослые и дети: лицом к лицу

Мы вчера играли в стадо,
И рычать нам было надо.
Мы рычали и мычали,
По собачьи лаяли,
Не слыхали замечаний
Анны Николаевны. …"

(А. Барто “Игра в стадо”)

У меня три сына, старшим по три с половиной, младшему почти два. Однажды к нам в гости приехала наша любимая бабушка, моя мама, и вместе с ней моя 6-летняя племянница. Наши мальчишки их очень ждали. Все было хорошо, и вдруг из ванной я услышала голос своего сына Мирика: “Уйди отсюда, негодная”, и затем смех, а потом опять: “Уйди отсюда!”, и снова детский хохот.

Я укладывала спать маленького и не сильно переживала, в конце концов, дети не одни, с ними любимая бабушка, и им весело. И вдруг: “Ты зачем сестренку обижаешь? Ты зачем её выгоняешь? Она обидится и больше к тебе не приедет! Братик называется. Ты должен её защищать, а ты…?!”

И тут у меня срабатывает профессиональное любопытство и материнский инстинкт. Я очень хочу, чтобы мои дети и их двоюродная сестренка дружили, были близкими и родными по душе, а не только по крови. Но для меня также важна и цена, которую мы все за это должны заплатить. Стыд, вина и боль - это важные чувства, и они играют немалую социальную роль в нашей жизни. Контролируют, чего-то не допускают, в чем-то ограничивают. Но три года! Это же совсем несерьезно!

Захожу в ванну. Вижу картину: бабушка прячет у себя за спиной племянницу, а мой старший сын скачет от счастья вокруг них и выкрикивает свой лозунг: "Уйди от сюда негодная!" Я смотрю на их лица. Ника удивлена и не понимает, что происходит. Бабушка серьёзна и в гневе, Мирик счастлив, Ярик спокойно сидит на горшке и наблюдает за происходящим, попеременно отражая на своем лице эмоции то сестры, то брата, то бабушки, ещё не зная, к кому присоединиться.

Я - Мама, что случилось?
М. - Мирик обижает Нику!
Я - А почему он смеется?
М. - (очень серьезно и с укором) Наверное, еще и издевается!
Я - Мирик, что ты делаешь?
Мир. - Я иглаю с Никой!
Я - А как ты играешь?
Мир. - Я кличу, а она должна мне отвечать, как в книжке.
Я - Мир, а в какой книжке?
Мир. - Где пло Незнайку и доктола.

(И тут я вспоминаю, что днём я читала им книжку Н. Носова "Незнайка в Солнечном городе", где Пилюлькин говорил такую фразу: "Марш отсюда, негодный! Чтоб я тебя здесь больше не видел!..." - и похоже ребёнок чуть изменил фразу и отыгрывал эту роль.)

Я – Маме (тихо), Мам, он играет.
М. - Я уже поняла (с улыбкой).

Часто мы, взрослые, воспринимаем простые детские ситуации очень серьезно. Хотя дети совершенно просты и наивны. Они играют, смеются и воспроизводят роли, что усвоили за последнее время. И нам бы надо научиться разряжать ситуации, быть проще, легче и веселее…

Я помню, в детстве мама всегда говорила нам с братом, что у нас с ним кроме друг друга никого нет в мире, и если родители умрут, то останемся только мы. А мне вроде бы и хотелось радоваться тому факту, что у меня есть старший и сильный брат, но как-то при моей детской фантазии становилось очень страшно остаться с ним наедине. Потому что я не помню, чтобы у нас с ним были радостные моменты. Я помню только серьезные ссоры, которые в итоге решались углом, ремнём или отвержением родителей.

Прошло время, мне 35, брату 40, наши родители давно стали бабушкой и дедушкой, а мы сами - родителями. Но когда я вспоминаю брата, то первые мои чувства - это обида, боль и вина, а потом ещё и тоска. Я многое бы отдала за то, чтобы искренне и без душевной боли, нежно думать о родном человеке. Но, к сожалению, первое, что всплывает - это обида, боль и вина.

Я долго думала, ну почему это так? Ведь, кажется, что я вроде бы проработала детские трудности и даже травмы. Почему мои мысли начинаются и заканчиваются именно так? И пусть боль стала почти незаметной, пусть в стыд и вину я уже не погружаюсь с головой, но все же, почему?

И вдруг сегодня я поняла, что, оказывается, у нас с моим братом только эти чувства и есть то единственное, что осталось в памяти из нашего детства. А заменить их уже нечем, детство прошло и мы выросли. Живём в разных местах, и у нас у каждого свои семьи. Видимся мы редко и звоним только когда надо. И я смотрю на его дочку и своих сыновей, и мне очень хочется, чтобы у них в памяти остались хорошие моменты, и они умели из глупостей выходить весело и со смехом, умели не принимать всерьёз детские ошибки, а опирались на то, что они вместе, и им хорошо.

Я помню свою бабушку, помню, как мы с моей двоюродной сестрой были маленькие, мне - пять, ей - три. Мы качались на качелях, которые для нас сделал дедушка, они были великолепные и поднимали нас очень высоко. И нам казалось, что мы летим к небу, и вот мы, окрылённые такой небесной легкостью, начали петь свои песни и придумывать различные глупые рифмы и даже гадости.

В воздух летели и разряжали атмосферу двора “котлеты” и “какашки”, “попы”, даже “$опы” и многое другое. Мы не кричали наши песни, мы их орали, бездумно, играя словами, получая невероятное удовольствие от своего "мастерства" и свободы.

Похоже, бабушка нас долго слушала и все это терпела. Вдруг все кончилось, она очутилась перед нами, точнее выросла, как столб перед нашим восторгом, и, одним махом, точнее двумя взмахами, один из которых достался по орущему месту мне, а второй моей любимой сестренке, прекратила наш концерт. Затем мы оказались дома и уже до вечера не выходили.

И вот я вспоминаю эту ситуацию и не помню, чтобы я как-то обиделась или стала виноватой перед сестрой. Между нами ничего после этого не изменилось, а вот на бабушку я очень злилась. Я, конечно, понимаю, что бить детей нельзя, но есть благодарность за то, что она не столкнула нас с сестрой лоб в лоб. Она взяла ответственность на себя, не сделала нас виноватыми. Да, по губам было больно и обидно, но не случилось так, что кто-то, а скорее всего я, стала бы ответственной за ситуацию. За неё отвечала бабушка, она была старшая.

Когда у нас есть знания, у нас всегда есть выбор. Я думаю, у моей мамы выбора не было. Психология не ворвалась в ее жизнь так же, как в мою. Она знала только один путь сделать нас близкими и навсегда помнящими друг о друге - через боль и вину. Но у меня есть выбор, и я очень хочу, чтобы мои дети умели быть рядом друг с другом счастливыми, пусть не всегда, но умели.

Я люблю планы, люблю списки. Всегда готовлю себе "напоминалки", и пусть мой муж смеётся над моим очередным планом, но я знаю, что изменить путь близости я могу, только напоминая себе о нем.

Просто потому, что у меня нет для этого пути своего личного детского опыта. Я не умею просто так идти по этой дороге, мне необходимо над этим постоянно работать.

И напоследок, окончание стихотворения обожаемой мною А.Барто:

"... А она сказала строго: Что за шум такой у вас? Я детей видала много, таких я вижу первый раз.

Мы сказали ей в ответ: Никаких детей тут нет! Мы не Пети и не Вовы - мы собаки и коровы. И всегда собаки лают, ваших слов не понимают. И всегда мычат коровы, отгоняя мух.

А она в ответ: - Да что вы? Ладно, если вы коровы, я тогда - пастух. Я прошу иметь в виду: я коров домой веду. // Агния Барто

***